Сейчас поездки в Египет связаны с трудностями. Но эта история случилась больше десяти лет назад, когда дорога в Египет был совершенно открыта. С пребыванием на Родине тогда случились проблемы, и я жил в Египте так много, что меня, казалось, узнавали не только бедуины, но и верблюды...
Если ты говоришь по арабски – это как верительная грамота. Любому человеку важно уважение его мира. И если араб видит, что ты потратил время на изучение его языка, истории и культуры – это лучшая рекомендация. И не только на Востоке.
Если не останавливаться в звездных отелях, то любая страна открывается намного полней. В небольших кемпингах часто можно было встретить необычных людей, принять участие в интересном разговоре, увидеть жизнь с необычной стороны... Случалось много дней спорить «про жизнь» с русскими студентами из ваххабистских университетов, путешествовать рядом с местными предпринимателями, которых сегодня можно было бы назвать «боевиками», надолго «зависнуть» с пенсионерами из Европы, плывущими кругосветку на 10-метровой яхте, вдруг оказаться в настоящем борделе... но здесь речь пойдет о другом.
Кемпинг, где я тогда жил, находился в бедуинском захолустье Синая. Это были полноценные «минус пять звезд»: без охраны, питания с завтраком, кондиционера с электричеством в комнате, без балкона и окна с каким-то видом, без чистого сортира и воды в кране… Словом, это была бывшая военная казарма и вполне сносное жилье — для теплой страны, где меcтные жители считают не приличныv тратить на ночлег больше одного бакса в день.
И вот однажды подходит ко мне знакомый бедуин с вопросом: не хочу ли я купить то, что хотят все русские, но вроде как нельзя? Когда ты начинаешь разговор на чужом языке, можно долго не понимать, о чем идет речь… Они друг друга и сами себя — часто не совсем понимают. Кто-то продает, что-то хочет? Отличный повод для беседы. Чай-кофе-все-такое…
Оказалось, у его брата скопилось много «товара», который в холодном и влажном февральском воздухе быстро портится. Сколько? Триста? Ты где такие цены видел? Пятьдесят. Побойся бога! Но Бог этого сам боится! А таких цен нет! Но и таких цен не бывает. Среди арабов торговля – сродни искусству. В ней как в игре, важнее процесс, а не результат. Красивые слова, неожиданные аргументы, торгуемся, пьем чай, цена между тем медленно согласовывается, а я только-только начинаю понимать, о чем идет речь.
Есть много анекдотов, которые можно запросто переводить на любой язык, потому что в них главное — сюжетные ходы, а не игра слов. Эти анекдоты могут сделать тебя душой любой компании в любой стране. Что тебе делать с этой ролью — другой вопрос... Но когда египтянин слышит от русского классический арабский с вкраплениями местных диалектов, он симпатизирует... Они этот язык учат в школах и университетах. Этот язык для них — признак правильного человека. Бедуин медленно сбавлял цену и добавлял условий. Я потихоньку добавлял цену и хвалил страну. Цена остановилась на 110 баксах, когда я, наконец понял, о чем речь…
Но когда ты договорился, отступать – это терять лицо.
К тому же, любое приключение хорошо именно тем, что оно случилось…
Мы поехали к тому его брату, который продавал.
Этот его «брат» был ему таким же «братом», как я.
Черный джип «Чероки» в любой стране в любые времена говорит об особом статусе своего хозяина. Мой новый знакомый был выше моего бедуина на полметра, весил полтора центнера, его манеры говорили, что он городской житель, а в его речи были выражения, которые я раньше слышал в Эмиратах...
Спросил его про его даилект. Языковые тонкости арабы обсуждать очень любят. Этот как верительные грамоты. Ты представляешь свой круг общения, свое воспитание. Мы разговорились, наш общий «брат» принес нам чай-кофе. Обсудили политику, экономику, чай-кофе, чай-кофе, оказалось, он из Янбо, это через залив напротив, саудит… Если бы у него в багажнике вдруг оказался «калашников», я бы тогда скорее удивился, что только один. Но наши бедуины были людьми законопослушными, им проблемы были еще меньше нужны, чем мне, и они общались только с теми, кто был безопасен. Да и когда ты вроде не дурак и общаешься с человеком, ты всегда понимаешь, где проходит граница между «Можно» и «Нельзя»....
«Мой новый брат» оказался эксперт по контрабанде. Который жил там, где никогда не бывал я. Зашла речь про товар… Вы видели когда-нибудь обычный холщевый мешок для картошки? Такой, в который влезает 5 ведер? Мешок, который я получил посреди кемпинга, был таким же. Он точно весил больше 10, наверно все 15 килограммов и был доверху забит тем, что в Москве я пару раз видел размером со спичечный коробок… Передав деньги, я стал хозяином мешка и его содержимого – посреди пустого кемпинга.
Очень необычное ощущение, надо сказать...
Приключения между тем только-только начинались…
Переполненный адреналином и ужасом от совершенной сделки, в своей комнате, я открыл «гербарий». Оттуда ударил такой запах, что вскоре пришли соседи. Оставив пару заначек и спрятав сам мешок, я попробовал подсушить содержимое и стал раздавать неправедно нажитое, давая себе зарок, никогда впредь не работать на этом рынке и не заниматься благотворительностью…
Раздав к вечеру меньше 10%, я стал лучше понимать саудита. В февральском влажном воздухе приморского Египта - товар не только стремительно сырел, портился и вонял, его дурман занимал собой все пространство вокруг...
Голова раскалывалась от смол, казалось, что этими парами заполнился весь воздух вокруг кемпинга — далеко за пределами комнаты. Затащив в комнату удлинитель и электрическую плитку, я попробовал сушить «сено» на сковородке. Запах усиливался, стали заходить соседи все более и более издалека… Следовало принимать меры, ведь наверняка найдется пара прохиндеев из местных, которые решат, что теряют на мне доход.
Если бы среди туристов действовал фондовый рынок или какое-то подобие биржи, то мои акции на несколько недель взлетели бы до максимума. За несколько часов я сумел избавиться почти от трети, но к вечеру все равно пришлось найти отдельный дом и договориться с полицией. Когда полиция пришла ко мне в следующий раз, через месяц, они позвонили за сутки....
Холодильник в новом доме забился сверху до низа пакетами с надписями 1-й сорт, второй, третий… Примитивной классификации не хватило, потому что «образцы» на дне оказывались все лучше и сочней. Пришлось создавать для них «минус второй» сорт и «минус третий»…
Дом был на отшибе. Вечерами его стали заполнять малознакомые люди. Русские, арабы, иностранцы, иногда совсем странные. Среди них попадали довольно колоритные фигуры, всевозможные знахари, шаманы, увешанные камешками шизики и придурки… Иногда на моих глазах случались представления с разводом туристов, которых порой везли ко мне домой за сто километров.
Арабская культура — с пониманием относится к мошенникам:
у каждого человека может быть свой «бизнес»...
Наверно, подобным образом создаются политические партии, выигрывают выборы и организуют бордели...
По любому южному городу проходит незримая линия фронта: местные – против чужих. Первые хотят у вторых деньги забрать, побольше и побыстрее,
вторые должны деньги отдавать: поменьше и подольше.
Война, фронт, игра, рынок…
эту «линию» называют по–разному.
Я был «туристом», и вдруг оказался на стороне, о существовании которой до того не подозревал. Чужая жизнь всегда меняет тебя. Вокруг шли интересные процессы и «новая жизнь» стала затягивать. «Разводы туристов» на позитив меня не интересовали. Но медитации с посещениями разного рода «бесов», «духов» и «прото-духов» - оказались действительно интересными. Хотя оказалось, что эти вещи были опасней, чем любые шарлатаны и приключения, и именно это составляло основную опасность «покупки»...
Когда несколько лет спустя я, наконец, смог вернуться в страну, Москву и на работу, то неожиданно увидел совершенно таких же «шаманов» у себя в банке. Там они проводили полу-мистические службы, семинары и ритуалы. Топ-менеджмент разводили на всевозможные программы осознания миссии, продвинутый менеджмент и «коучинг». Прдажа воздуха — странный бизнес. Но ведь любая работа — это прежде всего продажа воздуха.
Банкиры с пониманием относятся к мошенникам:
у каждого может быть свой «бизнес»...
В российский банковский бизнес в 90-е пришло большое число шарлатанов и харизматиков. И в руководстве того банка на тот момент число шарлатанов намного превысило число профессионалов, и тот банк все больше походил на сборище прохиндеев, чем на собственно банк.
Но это отдельная история, а пока вернемся на Синай, где на три месяца мой «бедуинский дом» стал туристической достопримечательностью. Я занимал в доме отдельное крыло и жил, так сказать, совсем не бедствуя...
«Ботаническая» эпопея развивалась уже сама-собой, уже совсем без моего участия. Сено, которое я высушил, упорно не желало кончаться, его потребляли, выбрасывали, «юзали» в неприличных объемах, давал взятками и дарили — но оно не кончалось... Часть «продукта» слежалась и зацвела. На местный рынок попал новый совершенно «убойный» продукт — плесень. Репутация дома тоже не останавливалась, туристы с шарлатанами с удвоенной энергией знакомились уже с плесенью.
Это было еще за пять лет до первого теракта и полицейское внимание к туристам «бэк-пакерам» было очень либеральным. Знание языка, свободные раскованные манеры и житейское обаяние - приводило к тому, что высшие полицейские чины провинции, казалось, были влюблены в меня и мой дворик, и не желая светиться, приглашали меня к себе домой — как раз за тем, что мне в избытке хватало у себя...
Мы обсуждали политику, экономику, развитие региона, русский бизнес, обсуждали общих знакомых и обсасывали сплетни.
В этих приключениях и злоупотреблениях прошло три месяца. Постоянные эксперименты с злоупотреблениями, здоровьем, бесами и досугом — сильно подорвали иммунитет. Нормальный человек — плохо представляет себе, в чем состоит опасность асоциального поведения. Но злоупотребления, медитации, камлания, ритуалы, сомнительные и просто заблудшие души вокруг — даром не проходят и иногда действуют — совсем, как вирусы.
Организм сдулся, его хозяин слег.
Я пожелтел и стал походить на песок — вокруг меня.
Как говорится, в буквальном смысле, «приобрел недвижимость».
Хорошо, что только на две недели…
Сильная вирусная инфекция поразила желудок, печень, ноги - и отступила только после того, как выбросил остатки мешка, поменял дом и принял убойную внутривенную дозу местных антибиотиков.
За две недели болезни — я полностью протрезвел. Вернулся я домой на те же 10-15 кг похудев, сколько когда-то приобрел. Был мешок — мешок вышел... я был тощий, но — живой... Как говорится, купил чужое и легко, а потерял — свое и с трудом вернулся... Воспоминания о болезни и всем, что ей предшествовало, были настолько яркими и болезненными, что я несколько лет боялся вспоминать обо всем об этом... Нормальные люди такого опыта не имеют, а те, кто с подобными ситуациями знаком, говорят: «ну-его-нах»...
Тот район Египта я стал избегать... Стал избегать говорить с арабами по арабски, чтобы не искушать собеседников и себя — дурацкими приключениями. Приобрел много друзей, но мы вспоминаем эту историю - редко, как общий малоприличный казус.
Чтобы круг замкнулся и приключение завершилось — с чем-то приходится расставаться. Это не показушное нравоучение, это опыт. Главный урок некоторых знакомств состоит в том, что в них вообще не нужно входить. Часть уроков из практик «расширенного сознания» состоит в том, что туда не надо ходить...
Есть области, за проникновение в которые, надо платить.... и приходится платить за учебу любую цену - не торгуясь.
Мой «Амстердам» закончился.