Это был 2004 год. Я жил уже в Египте. С пребыванием на Родине начались проблемы, и эта страна стала мне почти домом...
Если ты говоришь по арабски – это как верительная грамота. Любому человеку важно уважение собеседником его мира. И если араб видит, что ты потратил время на изучение его языка, истории и культуры – это хорошая рекомендация.
Если не останавливаться в звездных отелях, то мир открывается полней и интересней. В небольших кемпингах можно было встретить необычных людей, поучаствовать в интересном разговоре, увидеть жизнь с необычной стороны... В Египте мне случалось пересекаться с русскими студентами из ваххабистских университетов, с местными предпринимателями, которых сегодня называют «боевиками», с пенсионерами из Европы, плывущими кругосветку...
Кемпинг, где я тогда жил, находился в бедуинском захолустье Синая. Это были полноценные «минус пять звезд»: без охраны, без балкона и окна, без кондиционера и почти без электричества, без питания, без отдельного сортира и иногда без воды в кране… Словом, это была бывшая израильская казарма, и вполне сносное жилье — для теплой страны, где жители считают нелепым тратить на ночлег больше одного доллара/ в день.
Соседями там были русские дайверы и серферы, и прожил я там несколько месяцев. И вот однажды подходит ко мне знакомый бедуин с вопросом: не хочу ли я купить то, что хотят все русские, но вроде как этого нет... Когда ты начинаешь разговор с арабом, можно долго не понимать, о чем идет речь… Они и друг друга часто не понимают. Кто-то продает, что-то хочет? Отличный повод для беседы. Чай-кофе-все-такое…
Оказалось, у его брата скопилось много «товара», который в холодном и влажном февральском воздухе портится. Сколько? Триста? У арабов торговля это игра. В такой игре важен процесс, а не результат. Красивые слова, неожиданные аргументы, улыбки, позитив, торгуемся, пьем чай. Бедуин медленно сбавлял цену и добавлял условий. Я потихоньку добавлял цену и хвалил страну. Цена остановилась на 110 баксах, когда я, наконец понял, о чем речь…
Но когда ты договорился, отступать – это терять лицо. К тому же, любое приключение хорошо именно тем, что оно случилось. Законы адреналина таковы, что возможного отступления ты сам себе можешь не простить.... А после того, как я стал безработным и невозвращенцем — мне было катастрофически нечего делать, и любую «движуху» вокруг себя я уже принимал за счастье.
Мы поехали к его брату, который продавал.
Этот «брат» был ему таким же «братом», как я. Черный джип «Чероки» в любой стране всегда говорит об особом статусе своего хозяина. Мой новый знакомый был выше моего бедуина на полметра, весил на пол центнера больше, его манеры говорили, что он городской житель, а в его речи были выражения, которые я раньше слышал в Эмиратах...
Спросил про его диалект. Арабы очень любят обсуждать языковые тонкости. Это описывает любого человека, его происхождение, круг общения, воспитание. Мы разговорились, наш общий «брат» принес нам чай-кофе.
Обсудили политику, экономику, Веру и семью, чай-кофе, чай-кофе, оказалось, он из Янбо, это через залив напротив, саудит и ваххабит… «Мой новый брат» оказался экспертом по контрабанде. Если бы у него в багажнике вдруг оказался «калашников», я бы тогда скорее удивился, что только один... Но проблем я не боялся. Когда ты, вроде, не дурак, ты понимаешь, как идет граница между «что можно» и «нельзя»....
Беседа подходила к самому главному. Мы сели в его джип и поехали обратно в кемпинг. Там я получил в руки «товар». Вы когда-нибудь видели холщевый мешок, в который влезает 5 ведер картошки? Мешок, который я получил у ворот кемпинга, был именно таким. Он весил около 15 килограммов, и был доверху забит тем, что я в Москве пару раз видел размером со спичечный коробок… Передав деньги, я стал хозяином мешка и его содержимого – посреди пустого кемпинга.
Очень необычные ощущения, надо сказать — до сих пор...
А приключения между тем только-только начинались…
Переполненный адреналином и ужасом от совершенной сделки, я пришел в свою комнату и открыл «гербарий». Хотя можно было и не открывать, даже закрытый мешок вонял так, что у меня кружилась голова.
На запах заглянули соседи. Оставив пару заначек и спрятав сам мешок, я попробовал сушить содержимое и раздавать неправедно нажитое, давая себе зарок, никогда впредь не работать на этом рынке и не заниматься благотворительностью…
Раздав к вечеру меньше 10%, я стал лучше понимать брата-ваххабита. В февральском влажном воздухе приморского Египта - товар не только стремительно сырел, портился и вонял, но его дурман занимал собой все пространство вокруг... везти такой товар через границу — было просто опасно.
Голова раскалывалась от смол. Казалось, что этими парами пропитался весь воздух далеко вокруг кемпинга. Затащив в комнату удлинитель и электрическую плитку, я попробовал сушить «сено» на сковородке. Запах усиливался, стали заходить соседи все более и более издалека… Следовало принимать меры, ведь наверняка найдутся такие местные, которые решат, что из-за меня теряют «рынок».
Если бы среди туристов действовал фондовый рынок или какое-то подобие биржи, то мои акции на несколько недель взлетели бы до максимума. За несколько часов я сумел избавиться почти от трети, но к вечеру все равно пришлось найти отдельный дом и «договориться» с полицией. Когда полиция пришла ко мне в следующий раз, через месяц, они вежливо предупредили за сутки....
Правду говорят, что русский человек не знает меры. Незаметно для себя, от скуки и в поисках приключений — я вдруг оказался в самом центре свинства чудовищного размаха.
Холодильник в новом доме забился сверху до низа пакетами с надписями «1-й сорт», «второй», «третий»… Примитивной классификации не хватило, потому что «образцы» на дне оказывались все лучше и сочней. Пришлось создавать для них «минус второй» сорт, «минус третий»… Подчеркиваю, все это время я делился, раздавал неправедно нажитое... Знакомых у меня в этом городе стало на порядок больше.
Дом был на отшибе. Вечерами его стали заполнять малознакомые люди. Русские, арабы, европейцы, иногда совсем странные. Те, кто жили в Египте месяцами — и те, кто не выезжал оттуда годами. Среди иностранцев попадали колоритные знахари, шаманы, увешанные камешками шизики и придурки…
Арабский мир с пониманием относится к мошенникам: у каждого человека может быть свой «бизнес»... Болтунов и балаболов там — не меньше, чем у нас.
Дом, который я снял — стал местом постоянных «вечеринок». Наверно, подобным образом создаются политические партии, выигрывают выборы и организуют бордели... Русская община тех мест даже сегодня составляет несколько десятком человек, а тогда наших соотечественников, по разным причинам зависших там — было нескольких сотен. Теплый климат, дайвинг, виндсерфинг, туристы, на которых можно заработать...
После полугода отчаянной скуки — моя жизнь наконец-то стала интересной. На три месяца мой «бедуинский дом» стал туристической достопримечательностью. Репутация этого дома не разочаровывала гостей. Я оказался частью мира, о существовании которого раньше не подозревал. «Новая жизнь» стала затягивать. Рядом успешно работали полулегальные туркомпании, дайв-центры, виндсерф-школы и «разводы туристов на позитив». А у меня дома оказались странные медитации с посещениями разного рода «бесов» и «духов»...
Когда несколько лет спустя я, наконец, вернулся в Москву и на работу, то увидел совершенно таких же «шаманов» у себя в банке. Они там проводили странные полу-мистические семинары и их уроки стоили на два нуля дороже. Владелец банка потерял себя, и его разводили на всевозможные программы осознания миссии и продвинутый менеджмент. Когда человек теряет опору под ногами — он всегда хватается за всякую «хрень»...
Но это было потом, а тогда, не понимая меры и дорвавшись до «распространения» и «особо крупных» - я упивался вседозволенностью - и себя не жалел. «Ботаническая» эпопея развивалась. Сено, которое я высушил, упорно не желало кончаться, его потребляли, выбрасывали, «юзали» в неприличных объемах, давал взятками и дарили — но оно не кончалось... Часть «продукта» слежалась и зацвела. На местный рынок попал новый «убойный» продукт — плесень.
Это было еще до первого египетского теракта, и полицейское внимание к туристам «бэк-пакерам» было очень либеральным. Знание языка, свободные раскованные манеры и житейское обаяние - привели к тому, что высшие полицейские чины провинции, казалось, были очарованы мной, и приглашали к себе — как раз за тем, что мне в избытке хватало дома...
Мы обсуждали экономику региона, русский бизнес, вопросы Веры и политические сплетни.
В этих приключениях и злоупотреблениях прошло больше трех месяцев. Эксперименты со здоровьем и общение с разными бесами — подорвали иммунитет. Нормальный человек плохо представляет себе, в чем состоит опасность асоциального поведения. Однако если ты «дорвался» - у тебя исчезают «стопоры», которые держат тебя среди здоровых людей. Не только о приличном обществе речь — именно само здоровье уходит быстрей всего. Злоупотребления, ритуалы и медитации, сомнительные и просто заблудшие души вокруг — действуют как вирусы.
Русский человек не знает меры — пока ему не «вставит»... И часто он не понимает, что можно, а чего нельзя, пока урок не окажется совсем серьезным. Тогда мой организм сдулся. Я пожелтел и стал походить на песок — вокруг, лежал на кровати, и не мог подняться. Как говорится, в буквальном смысле, «приобрел недвижимость». Хорошо, что только на две недели…
Сильная вирусная инфекция поразила желудок, печень, ноги - и отступила только после того, как я выбросил остатки мешка, поменял дом и принял убойную внутривенную дозу местных антибиотиков.
Две недели болезни — и я протрезвел. Вернулся в себя на те же 15 кг похудев, сколько раньше купил. Как говорится, легко купил чужое - и потерял свое с трудом... Был мешок — и мешок вышел... Те, у кого были подобные ситуации, говорят про них: «ну-его-на» и стараются не вспоминать...
К чему эта длинная история. Если ты ошибся с работой, окружением, планами на будущее — это важно сразу понять. И сразу что-то делать. Полу-ходы и полумеры — не решают проблемы. Попытки заглушить свое «я» - чужой страной, чужим образом жизни, алкоголем и прочей дурью — это попытки встрять в чужую «матрицу». Я не мог найти свой дом, работу, окружение и жизнь — и пытаясь задушить в себе «внутренний протест» - тупо увлекся до свинячества...
В парусном спорте шутят, что когда человек прыгает на ветер — перед ним в полете прокручивается вся его жизнь. Молодежь не боится и вытворяет сложнейшие трюки — еще и потому что там пока нечему проноситься перед глазами. Когда есть что вспомнить — появляется не только трусоватость или сдержанность. Появляется еще и знание. Даже если оно про то, чего не надо знать.
Тот район Египта я стал избегать... Стал избегать говорить с арабами по арабски, чтобы не искушать собеседников и себя — дурацкими приключениями. Поздней понял, что и с работой нужно решать вопрос радикально.
Если человек немного дурак, он должен стараться держать себя в рамках. «Дурь» - на то и дурь, что сама найдет выход. А избыток этой «дури» - это уже эклектика, дурной вкус и просто опасно.
Когда мы со старыми друзьями вспоминаем ту историю — то как не очень приличный (хотя местами веселый) эпизод. Чтобы круг замкнулся и приключение завершилось — с чем-то нужно расставаться. Главный урок одних знакомств — в том, что их НЕ НАДО иметь. Главный урок других уроков — в дерьмо иногда НАДО вступать. Когда вошел — будь готов расплачиваться. Смысл некоторых уроков состоит в том, что они бывают полезны. Другое дело, что как в опыты по «расширению сознания» туда не надо ходить часто и зазря...
Есть области, за проникновение в которые, надо платить.... и платить любую цену - не торгуясь. Зато смотришь на жизнь намного шире — и к людям относишься мягче и добрей. Потому — возможно, некоторым нашим политикам какой-то мешок (пардон) дерьма точно бы не помешал. Добрее надо быть... А «мой Амстердам» - закончился.