История про аферистов. Часть 4.
Я позвонил Джанику. Он обрадовался, услышав мой голос:
- Давно не виделись. Какие новости?
- Мне нужны люди, умеющие читать по губам. И как ты любишь говорить, мне они нужны вчера.
- Читают по губам? Ты опять рехнулся? Справку покажешь? Зачем они тебе?
- Неважно зачем. Нужны, и все. Можешь найти?
- Понятия не имею! А зачем?
- Конечно объясню. Но ты можешь найти таких?
- По-моему, тебе надо начать именно со справки, - неуверенно сказал он.
- Тогда тебе же еще придется искать врача...
- Погоди, я не сказал, что не могу. Когда они тебе нужны и в каком количестве?
- Лучше запиши. Готов? Мне нужны специалисты, умеющие читать по губам на следующих языках: русском, английском, французском, немецком, китайском, японском...
- Родион Василич! Ты сегодня трезвый — или все таки тебе опять нужен врач?
В чем-то он был прав: сказанное мною звучало смешно и дико.
- Возможно. Но иностранные языки очень нужны. Если попадутся люди, умеющие читать по губам на других языках, не отпускай их - они могут пригодиться.
- Я представил себе, как Джаник сидит с телефоном, печально кивает головой и СМС-ит психиатру — жара доконала его друга — Василича... помешался, бедняга.
- Ты все записал?
- Да, записал. Но если это розыгрыш...
- Никакого розыгрыша нет. Я очень серьезно.
- Где, по-твоему, я достану этих специалистов? - неуверенно спросил он. Из шляпы вытащу, будто фокусник?
- Твоя забота. Но я бы начал с того, что нашел бы учителей из школ глухонемых.
Он промолчал.
- Слушай, пойми пожалуйста, это не розыгрыш, а самая настоящая просьба и деловое поручение. Мне без разницы, что ты будешь делать, где их найдешь, и сколько заплатишь. Я хочу одного: чтобы через неделю эти специалисты были у нас.
Джаник язящно выругался, сетуя на несправедливость своей судьбы, и вспоминая многочисленные недостатки моего происхождения, моих манер и отсутствия у меня всякой деловой и профессиональной этики.
- Советую приехать и объяснить все...
Я отключился.
Майк ждал меня в студии.
- Переговорил с Джаником?
Я пересказал ему разговор, он рассмеялся: - Действительно звучит дико. Но если такие специалисты существуют, то он их найдет. А если им нужны деньги, он с ними договорится. В находчивости ему нет равных.
- Я рад, что наше дело вышло на финиш. Ты со своими делами cправился?
- Все уладил и собрал вещи. Записи и документы убраны, новый дом найден, с секретаршами полностью рассчитались, и я выдал премию.
Я достал из бара виски. Майк уже держал пиво в руке.
- Переписка и архив будут переданы в банк на хранение.
Виски было обжигающе холодным.
Я кивнул на оборудование : - Куда это?
Остававшееся оборудование не представляло ценности. Все нужно и полезное мы уже перевезли, и свой аппарат Майк сумел сделать мобильным, размером в два чемодана.
- Пусть полежит для отвлечения внимания. - Он пристально посмотрел на меня. - Ты как? Нервишки шалят?
- Чуть-чуть.
Я налил себе еще и кинул льда.
- Тебе что-то нужно здесь делать?
Я помотал головой.
- Тогда закругляемся. По пути на Мосфильм перекусим...
На студии нас встретил Володя, который звукооператор.
- Что происходит? Джаник мечется как угорелый, с ног сбился.
- Он назвал причину?
- Да чушь какая-то.
Джаник встретил нас холодно.
- Я жду объяснений. Где вы рассчитываете найти специалиста, разбирающего по губам китайскую речь?
Мы сели.
- Что у тебя есть на сегодняшний день?
- Помимо головной боли? - Джаник протянул мне краткий список.
Я пробежал его глазами.
- За сколько времени можно доставить их сюда?
- Доставить их сюда? - взорвался Джаник. - Я тебе что, мальчик на побегушках?
- Так надо. Хватит валять дурака. Сколько времени потребуется?
Анатолий хихикал, глядя на джаниковскую физиономию.
- Что ты скалишься, идиот?
Тот не выдержал и расхохотался от всей души, я тоже.
- Ну и смейтесь, дебилы. Мне лично было не до смеха. Я не зря просил у тебя справку. Когда я позвонил в местную школу для глухонемых, там бросили трубку. Они естественно сочли меня идиотом. Ладно, опустим детали. В нашем списке четыре женщины и двое мужчин. Они владеют русским, английским, немецким, французским, венгерским и испанским. Двое работают в Питере, я им телеграфировал и жду ответа. Еще один живет в Хабаровске, у него японский и китайский. Вот все, что мне удалось сделать.
Мы обдумали его сообщение.
- Спасибо. Нужно в том же духе — по два человека на каждый язык. Если не найдешь – ищи за границей.
Джаник пнул стол.
- Хорошо, что же вы будете делать, если и когда мне их повезет найти?
- Узнаешь сразу — и без кривляний. Сажай их в самолет, вези сюда. Когда они будут, поговорим начистоту. Мы сняли большой и тихий дом в Подмосковье, там достаточно рабочего пространства, есть комнаты с питанием для каждого. И еще нам пригодится хороший судебный стенографист.
Джаник призвал в свидетели нашей глупости небо, и пожаловался на свою нелегкую долю.
- Не ной. Все равно, это делают твои помощники - мы подождем. И держи журналистов подальше. В свое время мы бросим им материалы.
Ему так и не удалось найти итальянского специалиста. Еще он нашел эксперта по арабскому, а в самую последнюю минуту он наткнулся на кореянку, которая знала китайский, и работала в Омске. Семь женщин и трое мужчин. Мы заключили с ними контракты на два года.
Прежде чем специалисты поставили под контрактами свои подписи, я провел беседу с каждым, и предупредил: - Эти контракты, как вы могли убедиться, будут регламентировать вашу личную жизнь и работу двух лет. В них включен особый пункт, согласно которому вы по нашему желанию можете продлить контракт еще на год. Так что давайте внесем ясность. Жильем мы вас обеспечим, все остальное вы будете получать от наших поставщиков. Любая попытка общаться с кем-либо без нашего ведома приведет к расторжению контракта. Понятно? Хорошо. Работа у вас будет несложная, но чрезвычайно ответственная. По всей видимости, вы завершите ее через три месяца, но потом можете находиться в другом месте по нашему усмотрению, разумеется за наш счет.
Господин Свирщевский — а адвокат тоже был на этих встречах — отвечает за результаты вашей работы и за запись ваших переводов. Тот кивал.
- Ваши рекомендательные письма, профессиональное мастерство и предыдущая трудовая деятельность прошли проверку, и вы продолжите находиться под некоторым надзором. Вы должны будете лично заверить и нотариально засвидетельствовать каждую страницу, возможно даже каждую строчку, сделанных вами протокольных записей, в чем вам поможет мистер Свирщевский. Вопросы есть?
Вопросов почти не было. Каждый из них получал большое жалованье, и выражал ревностную готовность добросовестно выполнять свои обязанности. Все подписали контракты. Джаник помог нанять частное детективное агентство и клининговую компанию.
От самих специалистов мы потребовали, чтобы они не обсуждали друг с другом свою работу, особенно в присутствии прислуги, и насколько я знаю, они пунктуально следовали этим указаниям.
Примерно через две недели мы созвали совещание в кинозале, куда позвали группу своих коллег с Мосфильма. С собой у нас компьютер, где был один-единственный фильм.
- А это зачем?
- Он объяснит вам причину всей нашей скрытности. Посмотрите фильм, посмотрим, что вы о нем скажете.
Все недовольно поморщились.
- Мне порядком надоели ваши детские игры в шпиЁнов, - фыркнул Владимир.
- Не более, чем нам, - ответил Майк.
Я через кинопроектор — сбросил фильм на большой экран.
Мы молчали.
Пошел фильм.
Обычная наша хроника.
Только герои на это раз были сняты крупно и близко...
- Прежде чем мы приступим к обсуждению, прочтите вот этот документ. Он представляет собой заверенную и нотариально засвидетельствованную запись того, что было прочитано по губам персонажей, которых вы видели на экране. Кстати говоря, это не «персонажи» в литературном смысле слова, а вполне реальные люди. Вам только что был показан документальный фильм. Запись расскажет, о чем они говорили. Прочтите ее. У нас с Майком здесь есть одна штуковина, и мы хотим ее вам показать.
Я пошел помогать Майку внести его аппарат в зал.
Мы вошли в дверь в тот миг, когда Джаник с размаху швырнул запись подальше от себя. Листы запорхали в воздухе, а разъяренный Анатолий с воплем «что здесь происходит?» поднялся на ноги.
Не обращая на него внимания и игнорируя возбужденные вопросы остальных присутствующих, мы подключили аппарат к ближайшей розетке.
Майк взглянул на меня: - Есть какие-нибудь пожелания?
Я мотнул головой и предложил всем замолчать хотя бы на минуту. Майк откинул крышку и, помедлив, взялся за ручку настройки. Я толкнул Джаника в кресло и выключил свет. В комнате стало темно. Джаник взглянул мне через плечо и замер с открытым ртом. Было слышно, как Анатолий от изумления тихо выругался.
Я обернулся посмотреть, что же показывает Майк.
Зрелище было впечатляющее. Он начал с крыши кинофабрики Мосфильма, а затем стал стремительно подниматься в небо. Все выше, выше, выше, пока Москва не превратилась в большое темное пятно. Затем Майк начал снижаться...
Наши друзья такого ни разу не видели, и были не готовы. Джаник схватил меня за руку и заорал: - Что это? Что это? Ну-ка прекратите!
Майк выключил аппарат.
Можете представить себе, что было дальше. Все отказывались верить своим глазам. Не верили и терпеливым объяснениям Майка. Ему пришлось еще дважды включать аппарат и, в частности, показать молодые годы всех присутствующих.
Затем наступило молчание.
Анатолий курил уже не переставая. Алексей нервно ломал пальцы. Володя сценарист смотрел в одну точку и вертел авторучку. Джаник метался по комнате как тигр в клетке, что-то бормоча себе под нос, а оператор Володя мрачно глядел на аппарат и не говорил ни слова. Наконец Джаник остановился и потряс кулаком у меня под носом.
- Идиоты! Вы отдаете себе отчет в том, что у вас на руках? Зачем тратить время и ходить вокруг да около? Разве тебе не понятно, что это рычаг, которым можно перевернуть мир? Да знай я раньше...
Майк призвал на помощь меня: - Василич, растолкуй этому психу.
Ну я и объяснил. Не помню точно, что я говорил, да это и не важно. Но я рассказал, как мы начинали, как распланировали первые свои шаги, как собирали деньги на первое кино, как искали сюжеты. И что хотим сделать дальше. В заключение я изложил им задачу фильма, фрагмент которого был им показан час назад.
Джаник отпрянул от меня как от змеи: - Это вам так просто с рук не сойдет! Вас разорвут на части — а еще раньше пристрелят...
- По-вашему, мы этого не знаем? Мы понимаем этот риск...
Джаник рвал на себе седеющие волосы. В разговор вмешался Анатолий: Дайте мне с ним поговорить. - Он подошел и в упор посмотрел на нас.
- Вот так просто? Честное слово? Без дураков? Вы намерены сделать фильм вроде этого и подставить себя под удар? И хотите передать этот... эту штуковину – всем людям?
- Именно так, - кивнул я.
- И пустить на ветер все, что вы нажили? - Анатолий был совершенно серьезен, я тоже. Он повернулся к остальным. - Он не шутит! Они … он выматерился... Они действительно намерены так поступить!
- Не получился! - заметил Алексей.
Началась перепалка. Я пытался убедить их, что мы избрали единственно возможный путь.
- Разве вам безразлично, в каком мире жить? Или вам вовсе жить надоело?
- А долго ли нам суждено жить, - ворчливо возразил Джаник, - если мы сделаем фильм вроде этого? Вы с ума сошли! А я - нет. И я не собираюсь совать свою задницу в петлю.
- Как вы думаете, почему мы так настойчиво обговаривали вопрос о рекламе, об ответственности за режиссуру и производство? Вы же будете делать для нас — только то, что обусловлено контрактом. Мы отнюдь не хотим выкручивать вам руки, но вы заработали, каждый из вас, работая с нами. Теперь будет жарко, и вы должны знать, на что мы вас тащим.
Володя сдался первым: - Может, вы правы, может, нет. Может, вы сошли с ума, может, я. Но я всегда себе говорил: в жизни все надо разок испытать. Но семья и дети — я пас. Анатолий, а как ты?
Тот высказался весьма резко: - Вы видели сами, что оказывается творилось во время Второй мировой. Возможно, это выход. А там не знаю. Не знаю... но мне будет противно думать, что я ничего не пытался предпринять. Считайте, что я вас полностью поддерживаю! Но — никаких об этом объявлений.
- Володя?
Тот повернул голову: - Детский вопрос! Разве можно жить вечно? Кто же захочет упустить такой шанс?
Джаник обреченно развел руками: - Я меня тоже семья и дети. Но будем надеяться, что нас всех посадят в одну камеру. Ладно, давайте вместе сходить с ума.
На том и порешили.
Мы энергично взялись за работу, воодушевленные взаимопониманием. За четыре месяца чтецы по губам справились со своей задачей. Нет смысла подробно описывать здесь, как они воспринимали тот взрывоопасный материал, который ежедневно диктовали Свирщевскому. Для их же собственного блага мы хранили от них в тайне конечную цель и, когда работа была закончена, переправили их подальше из Москвы — на Филиппины, в небольшое укрытие в горах, которое арендовали на Висайских островах на несколько лет вперед. В свое время они нам еще понадобятся.
Сотрудники, работавшие над редактурой, работали сверхурочно, операторы вкалывали как одержимые. Пресса и радио получили обрывчатую информацию, что наш новый фильм будет выброшен в сеть перед Рождеством. Последний из задуманных. Многие строили догадки насчет слова «задуманных».
Мы подогревали всеобщее любопытство, отказываясь заранее сообщать что-либо о содержании картины, а Джаник черз подставных репортеров сумел разжечь в людях достаточный энтузиазм. Выход фильма на экран мы приурочили к субботнему дню. Воскресенье СМИ молчали — в понедельник грянул взрыв.
Думаю, что этот фильм разошелся миллионом копий. Этот фильм размещали и стирали десятки тысяч раз...
Мы рассказали там о двух мировых войнах, вскрыли их подоплеку, о которой до сих пор можно было прочесть только в редких и малоизвестных книгах, упрятанных в темные архивы библиотек. Мы показали и поименно назвали поджигателей войны, прожженных циников, которые подписывали договоры, улыбались и лгали; шовинистов, которые использовали пропагандистскую шумиху и прикрывали национальными флагами зверства, в то время как для миллионов людей жизнь оборачивалась смертью.
Подлецы внутри стран и за их пределами, затаившиеся, двуличные, также попали в фильм. Специалисты по чтению с губ отлично справились. Высказывания исторических персонажей в фильме были не догадками, не умозаключениями... Это были выстроенные на основе фактов и документальных сведений - их подлинные слова, которые разоблачали предательство, загримированное под патриотизм.
Фильм сразу оказался переведен — и сразу запрещен. В сети появились письменные изложения его содержания. Критики и официальные СМИ старались не замечать фильм, словно смотрели в другую сторону. Потомки четырех британских премьеров — и вся верхушка партии консерваторов сбежали на Карибы. Наш фильм «неожиданно открыл», что мировой кризис 1929-1933 был искусственно создан тогдашним министром финансов Черчиллем, который до этого бездарно руководил армейскими операциями в Первую мировую, после этого возглавлял военную интервенцию в советскую Гражданскую, заменил двойником британского короля, вел «закулисные» переговоры с Гитлером. В фильме было показано, как происходила манипуляция британским населением, кто и с помощью каких инструментов «переписал на себя» британскую историю, имущество и социальные идеи.
В Америке были возмущены - тем, что историю Америки мы показали через несколько военных переворотов. Последний раз, когда финансовый капитал за счет Трумана — отжал страну у социалистов, сторонников Рузвельта. Как в 1929 году испарились эти же самые банкиры, переписав на себя земли с имуществом, а потом растворившись — вместе с социальными обязательствами.
Турки обиделись за правду про Ататюрка. Чехи — за правду про Масарика. Поляки не обижались. Оказалось, они и без нас прекрасно знали о скверном характере и подлостях всех своих президентов, начиная с Пилсудского. Мы просто нарушили молчаливый компромисс — не копаться в грязном белье ради социального спокойствия.
Того, что мы рассказали про свою страну — поняли не сразу. Если в нашей стране каждые 10 лет один два раза меняется власть, значит, власть состоит из хронических предателей. Именно в институте предательства и ссученности - состоит настоящая власть. Одно утешает – не только у нас. Именно таковы законы Власти, выживания и реагирования. Обидно? Но не понимать этого, в конечном счете, себе еще дороже.
Фильм открыто размещался в российских источниках, пока наше правительство, подстрекаемое депутатами и сенаторами, не пошло на беспрецедентный шаг, запретив повсеместно его демонстрацию «в целях содействия общему благополучию, обеспечения спокойствия внутри страны и сохранения отношений с другими государствами».
Ропот недовольства прокатился в СМИ, пока власти не осознали необходимость что-то предпринять, и предпринять быстро, чтобы предотвратить падение правительств чуть ли не по всему миру.
Мы отсиживались в Подмосковье на своей «даче». Вечером мы смотрели свежие новости. Майк мерил шагами комнату, нервно попыхивая сигаретой, а мы с Анатолием смотрели чрезвычайное выступление министра внутренних дел.
-... «помимо этого, сегодня Министерством внутренних дел было направлено следующее послание, с требованием задержания следующих лиц: Родиона Васильевича Кашкарова...
Я был первым. Все мой язык. Никакая рыба не попала бы на крючок, держи она рот закрытым.
-...Михаила Сергеевича Плотникова...
Майк закинул ногу на ногу.
-...Джахангира Файзиевича Арутюняна...
Джаник швырнул сигару на пол, разразился многоэтажной матерщиной и опустился в кресло.
-......Анатолия Ивановича Максимова
Тот закурил новую сигарету. Его лицо судорожно дергалось. Он показал неприличный жест.
- Министерство Внутренних дел Российской Федерации разыскивает означенных лиц, чтобы предать их суду по обвинению в преступном сговоре, подстрекательстве к бунту и по подозрению в государственной измене...»
Выключив телевизор, я повернулся к остальным: - Ну, что скажете?
- МВД знает где мы. Федералы, вероятно уже в пути. Пожалуй, есть смысл свалить отсюда, и вернуться в Москву самим.
Мы вышли из дома. ФСБ ждала нас у ворот.
Все газеты и радиокомпании мира, даже новое и далеко не совершенное телевидение освещали этот судебный процесс. Нам не разрешили ни с кем видеться, кроме адвоката. Свирщевский потратил неделю, пока пробился к нам сквозь охрану. На всякий случай он предостерег нас от разговоров с журналистами.
- Вы телевизор не смотрите? Тем лучше... Как же вы ухитрились влипнуть в такую историю? Следовало быть осмотрительнее.
Я рассказал.
Он был потрясен:
- Вы с ума все сошли?
Убедить его было нелегко. Лишь наши общие усилия и согласованные рассказы заставили его поверить в существование аппарата. (Он беседовал с каждым отдельно, так как нас изолировали друг от друга.) Следующие два дня он был не способен рассуждать логично.
- Разве на этом можно построить защиту?
Я мотнул головой.
- Нет. Мы знаем, что если посмотреть с одной стороны, то мы виноваты практически во всем, что только есть на белом свете. Если же посмотреть с другой стороны...
Он встал.
- Дружище, тебе не я нужен, а врач. Я сейчас пойду. Надо все как следует обмозговать, прежде чем браться за дело.
- Присядь. Как тебе такой ход? - И я изложил свой замысел.
- Я думаю... Не знаю, что и думать. Просто не знаю. Поговорим позже. Сейчас мне нужно глотнуть свежего воздуха. - И он ушел. В запой. Вернулся через два дня. Мятый. Не мытый, воняющий, и не задающий вопросов.
Как и большинство судебных процессов, наш процесс начался с обычного обливания подсудимых грязью. То есть, нас.
Хорошо, что людям, которых мы действительно шантажировали в самом начале, хватило ума держать язык за зубами. Мы сидели на скамье подсудимых и с величайшим интересом слушали душещипательную историю о своих злодеяниях.
Итак... Мы со злым умыслом непоправимо оклеветали великих и бескорыстных людей, которые всю свою сознательную жизнь преданно служили общему благу; мы без нужды поставили под угрозу традиционные дружественные отношения, ложно истолковав легендарные события; насмеялись над мужеством и самопожертвованием тех, кто, защищая Отечество, пал смертью храбрых на поле брани, и нарушили душевный покой всего человечества....
Каждое новое обвинение, каждый ядовитый укол вызывал одобрительный гул в заполненном именитой публикой зале. Вопреки здравому смыслу процесс начался в легендарном Басманном суде столице, а потом был перенесен в более просторное место.
Зал был набит журналистами, некоторыми влиятельными магнатами, высокими военными чинами, несколькими напыщенными послами из разных стран мира; депутаты разных партий получили возможность втиснуться в дополнительно установленные кресла.
Когда слово было предоставлено защите, Свирщевский предстал почти в одиночку — перед многочисленной враждебной аудиторией. Накануне мы провели с ним целый вечер под охраной полиции в номере гостиницы, куда нас перевели из тюрьмы на время процесса: сверяли, насколько возможно, план защиты. Свирщевский — обаятельный хам. Он наделен тем нагловатым чувством юмора, которое свойственно исключительно самоуверенным мудакам и профессиональным адвокатам. И я убежден, что он испытывал наслаждение, стоя перед всеми этими важными персонами, украшенными медалями и двойными подбородками, зная, какую бомбу он им уготовил.
Боец из него получился отменный. Он начал так:
- Мы верим, что можем доказать свою невиновность только одним способом. Верим, что допустим только один способ защиты. Мы добровольно, без предвзятости — будем говорить прямо и откровенно, по существу. Посмотрев фильм, о котором идет речь, вы, возможно, обратили внимание на так называемое разительное сходство исполнителей с поименно названными действующими лицами. Возможно, вы обратили внимание на жизненную достоверность образов, на реалистичность фильма. К этому обстоятельству я еще вернусь.
Первый же свидетель, я думаю, продемонстрирует наш метод опровержения выдвинутых против нас обвинений. - Он пригласил первого свидетеля. - Будьте добры, назовите ваше имя.
- Сергей Эдуардович Адашев.
- Погромче, пожалуйста.
- Сергей Эдуардович Адашев.
- Ваша профессия!
- До марта я работал преподавателем в школе глухонемых. Затем подал заявление об уходе и уволился. В настоящее время я работаю по контракту у господина Кашкарова.
- Благодарю вас. Если гражданин Кашкаров находится в зале, то не можете ли вы указать нам его? Спасибо. Теперь не расскажете ли вы суду о характере вашей работы в школе глухонемых?
- Я учу детей, которые родились глухими, говорить. А также читать по губам.
- А сами вы читаете по губам, гражданин Адашев?
-- Я полностью потерял слух, когда мне было пятнадцать лет.
- То есть, вы меня не слышите?
- Совершенно верно, я понимаю вас по движению губ.
- Вы преподаете по-русски?
- Также по-английски. Научился, чтобы можно было смотреть кино.
Адвокат попросил суд вызвать любого свидетеля — носителя английского языка. Какой-то иностранный посланец, сидевший в глубине зала, быстро предложил свои услуги. Присутствовавший здесь же поверенный подтвердил его личность.
- Будьте добры, возьмите одну из этих книг и отойдите в дальний конец зала. - Затем адвокат обратился к суду: - Если представители обвинения пожелают взглянуть на книгу, они убедятся, что это Библия на английском языке.
Государственные обвинители этого желания не изъявили.
- Господин дипломат, будьте добры, откройте любую страницу наугад и прочитайте вслух.
- Дипломат открыл Библию и стал читать. Судьи напрягли слух, чтобы расслышать его голос. Но на таком расстоянии в большом зале было ничего не слышно.
- Гражданин Алашев, возьмите, пожалуйста, бинокль и повторите суду, что именно читает тот гражданин в другом конце зала.
Чтец взял бинокль, навел его на дипломата, который прекратил чтение и внимательно следил за происходящим.
- Я готов.
Адвокат: Будьте добры, господин дипломат, читайте дальше.
Дипломат продолжил читать, а Адашев повторял за ним вслух по-английски, громко, быстро и без всякого труда, какую-то главу из Библии (я язык не знаю).
Дипломат читал еще одну или две минуты.
Благодарю вас, Ваша честь. И вам большое спасибо, гражданин Адашев.
Затем дипломат подошел к судьям, секретарь суда огласил слова Адашева.
- Это то, что я читал вслух, - подтвердил дипломат.
Адвокат уступил место представителям обвинения.
Те задали несколько вопросов, которые подтвердили, что гражданин Адашев хорошо читает по губам и переводит как с русского, так и с английского.
По указанию адвоката остальные чтецы по губам, сменяя друг друга, быстро прошли перед судом в качестве свидетелей защиты. Они доказали, что по своим лингвистическим способностям и мастерству не уступают Адашеву. Все это выглядело убедительно, однако заинтригованные судьи не понимали цели подобной демонстрации.
Раскрасневшийся Свирщевский, довольный и самоуверенный, повернулся лицом к суду.
- Благодаря снисходительности и терпению суда и вопреки усилиям достопочтенных обвинителей мы доказали изумительную точность чтения по губам вообще и полнейшую добросовестность данных специалистов в частности.
Один из судей рассеянно кивнул в знак согласия.
- Таким образом, наша защита будет основана на этой посылке и еще на одной, которую мы до настоящего момента считали необходимым держать в тайне.
Этот фильм не был и, безусловно, не является художественным изложением событий сомнительной достоверности. В каждом эпизоде, в каждом кадре этого фильма играют не искусные профессиональные актеры, а участвуют подлинные исторические лица, заснятые на видеокамеру. Каждый кадр этого фильма представляет собой не результат умелого студийного монтажа, а подборку подлинных кинокадров, документальную кинохронику - если так можно выразиться, - отредактированную и смонтированную в виде связного повествования!
Сквозь шквал изумленных голосов донесся выкрик одного из представителей обвинения: - Это возмутительно! Ни одна кинохроника...
Адвокат, не обращая внимания на возражения обвинителей и суматоху, пригласил меня для дачи показаний.
Помимо ответов на обычные вопросы, мне разрешили рассказывать обо всем своими словами. Настроенные враждебно судьи заинтересовались моим рассказом, и протесты обвинения отмели как несостоятельные. Я рассказал о нашей прошлой деятельности и закончил примерно так: - Почему мы задумали и провели такую комбинацию?
Ни господин Плотников ни я не могли уничтожить изобретение, так как это неизбежно сказалось бы отрицательно на проведении необходимых для человечества исследований. Мы не хотели и не хотим обогащаться сами — или способствовать обогащению какого-то круга лиц, тайно используя свое открытие. Мы не хотим хранить это изобретение в тайне. Мы считаем этот секрет не возможным.
дальше - https://radmirkilmatov.livejournal.com/339127.html
- Давно не виделись. Какие новости?
- Мне нужны люди, умеющие читать по губам. И как ты любишь говорить, мне они нужны вчера.
- Читают по губам? Ты опять рехнулся? Справку покажешь? Зачем они тебе?
- Неважно зачем. Нужны, и все. Можешь найти?
- Понятия не имею! А зачем?
- Конечно объясню. Но ты можешь найти таких?
- По-моему, тебе надо начать именно со справки, - неуверенно сказал он.
- Тогда тебе же еще придется искать врача...
- Погоди, я не сказал, что не могу. Когда они тебе нужны и в каком количестве?
- Лучше запиши. Готов? Мне нужны специалисты, умеющие читать по губам на следующих языках: русском, английском, французском, немецком, китайском, японском...
- Родион Василич! Ты сегодня трезвый — или все таки тебе опять нужен врач?
В чем-то он был прав: сказанное мною звучало смешно и дико.
- Возможно. Но иностранные языки очень нужны. Если попадутся люди, умеющие читать по губам на других языках, не отпускай их - они могут пригодиться.
- Я представил себе, как Джаник сидит с телефоном, печально кивает головой и СМС-ит психиатру — жара доконала его друга — Василича... помешался, бедняга.
- Ты все записал?
- Да, записал. Но если это розыгрыш...
- Никакого розыгрыша нет. Я очень серьезно.
- Где, по-твоему, я достану этих специалистов? - неуверенно спросил он. Из шляпы вытащу, будто фокусник?
- Твоя забота. Но я бы начал с того, что нашел бы учителей из школ глухонемых.
Он промолчал.
- Слушай, пойми пожалуйста, это не розыгрыш, а самая настоящая просьба и деловое поручение. Мне без разницы, что ты будешь делать, где их найдешь, и сколько заплатишь. Я хочу одного: чтобы через неделю эти специалисты были у нас.
Джаник язящно выругался, сетуя на несправедливость своей судьбы, и вспоминая многочисленные недостатки моего происхождения, моих манер и отсутствия у меня всякой деловой и профессиональной этики.
- Советую приехать и объяснить все...
Я отключился.
Майк ждал меня в студии.
- Переговорил с Джаником?
Я пересказал ему разговор, он рассмеялся: - Действительно звучит дико. Но если такие специалисты существуют, то он их найдет. А если им нужны деньги, он с ними договорится. В находчивости ему нет равных.
- Я рад, что наше дело вышло на финиш. Ты со своими делами cправился?
- Все уладил и собрал вещи. Записи и документы убраны, новый дом найден, с секретаршами полностью рассчитались, и я выдал премию.
Я достал из бара виски. Майк уже держал пиво в руке.
- Переписка и архив будут переданы в банк на хранение.
Виски было обжигающе холодным.
Я кивнул на оборудование : - Куда это?
Остававшееся оборудование не представляло ценности. Все нужно и полезное мы уже перевезли, и свой аппарат Майк сумел сделать мобильным, размером в два чемодана.
- Пусть полежит для отвлечения внимания. - Он пристально посмотрел на меня. - Ты как? Нервишки шалят?
- Чуть-чуть.
Я налил себе еще и кинул льда.
- Тебе что-то нужно здесь делать?
Я помотал головой.
- Тогда закругляемся. По пути на Мосфильм перекусим...
На студии нас встретил Володя, который звукооператор.
- Что происходит? Джаник мечется как угорелый, с ног сбился.
- Он назвал причину?
- Да чушь какая-то.
Джаник встретил нас холодно.
- Я жду объяснений. Где вы рассчитываете найти специалиста, разбирающего по губам китайскую речь?
Мы сели.
- Что у тебя есть на сегодняшний день?
- Помимо головной боли? - Джаник протянул мне краткий список.
Я пробежал его глазами.
- За сколько времени можно доставить их сюда?
- Доставить их сюда? - взорвался Джаник. - Я тебе что, мальчик на побегушках?
- Так надо. Хватит валять дурака. Сколько времени потребуется?
Анатолий хихикал, глядя на джаниковскую физиономию.
- Что ты скалишься, идиот?
Тот не выдержал и расхохотался от всей души, я тоже.
- Ну и смейтесь, дебилы. Мне лично было не до смеха. Я не зря просил у тебя справку. Когда я позвонил в местную школу для глухонемых, там бросили трубку. Они естественно сочли меня идиотом. Ладно, опустим детали. В нашем списке четыре женщины и двое мужчин. Они владеют русским, английским, немецким, французским, венгерским и испанским. Двое работают в Питере, я им телеграфировал и жду ответа. Еще один живет в Хабаровске, у него японский и китайский. Вот все, что мне удалось сделать.
Мы обдумали его сообщение.
- Спасибо. Нужно в том же духе — по два человека на каждый язык. Если не найдешь – ищи за границей.
Джаник пнул стол.
- Хорошо, что же вы будете делать, если и когда мне их повезет найти?
- Узнаешь сразу — и без кривляний. Сажай их в самолет, вези сюда. Когда они будут, поговорим начистоту. Мы сняли большой и тихий дом в Подмосковье, там достаточно рабочего пространства, есть комнаты с питанием для каждого. И еще нам пригодится хороший судебный стенографист.
Джаник призвал в свидетели нашей глупости небо, и пожаловался на свою нелегкую долю.
- Не ной. Все равно, это делают твои помощники - мы подождем. И держи журналистов подальше. В свое время мы бросим им материалы.
Ему так и не удалось найти итальянского специалиста. Еще он нашел эксперта по арабскому, а в самую последнюю минуту он наткнулся на кореянку, которая знала китайский, и работала в Омске. Семь женщин и трое мужчин. Мы заключили с ними контракты на два года.
Прежде чем специалисты поставили под контрактами свои подписи, я провел беседу с каждым, и предупредил: - Эти контракты, как вы могли убедиться, будут регламентировать вашу личную жизнь и работу двух лет. В них включен особый пункт, согласно которому вы по нашему желанию можете продлить контракт еще на год. Так что давайте внесем ясность. Жильем мы вас обеспечим, все остальное вы будете получать от наших поставщиков. Любая попытка общаться с кем-либо без нашего ведома приведет к расторжению контракта. Понятно? Хорошо. Работа у вас будет несложная, но чрезвычайно ответственная. По всей видимости, вы завершите ее через три месяца, но потом можете находиться в другом месте по нашему усмотрению, разумеется за наш счет.
Господин Свирщевский — а адвокат тоже был на этих встречах — отвечает за результаты вашей работы и за запись ваших переводов. Тот кивал.
- Ваши рекомендательные письма, профессиональное мастерство и предыдущая трудовая деятельность прошли проверку, и вы продолжите находиться под некоторым надзором. Вы должны будете лично заверить и нотариально засвидетельствовать каждую страницу, возможно даже каждую строчку, сделанных вами протокольных записей, в чем вам поможет мистер Свирщевский. Вопросы есть?
Вопросов почти не было. Каждый из них получал большое жалованье, и выражал ревностную готовность добросовестно выполнять свои обязанности. Все подписали контракты. Джаник помог нанять частное детективное агентство и клининговую компанию.
От самих специалистов мы потребовали, чтобы они не обсуждали друг с другом свою работу, особенно в присутствии прислуги, и насколько я знаю, они пунктуально следовали этим указаниям.
Примерно через две недели мы созвали совещание в кинозале, куда позвали группу своих коллег с Мосфильма. С собой у нас компьютер, где был один-единственный фильм.
- А это зачем?
- Он объяснит вам причину всей нашей скрытности. Посмотрите фильм, посмотрим, что вы о нем скажете.
Все недовольно поморщились.
- Мне порядком надоели ваши детские игры в шпиЁнов, - фыркнул Владимир.
- Не более, чем нам, - ответил Майк.
Я через кинопроектор — сбросил фильм на большой экран.
Мы молчали.
Пошел фильм.
Обычная наша хроника.
Только герои на это раз были сняты крупно и близко...
- Прежде чем мы приступим к обсуждению, прочтите вот этот документ. Он представляет собой заверенную и нотариально засвидетельствованную запись того, что было прочитано по губам персонажей, которых вы видели на экране. Кстати говоря, это не «персонажи» в литературном смысле слова, а вполне реальные люди. Вам только что был показан документальный фильм. Запись расскажет, о чем они говорили. Прочтите ее. У нас с Майком здесь есть одна штуковина, и мы хотим ее вам показать.
Я пошел помогать Майку внести его аппарат в зал.
Мы вошли в дверь в тот миг, когда Джаник с размаху швырнул запись подальше от себя. Листы запорхали в воздухе, а разъяренный Анатолий с воплем «что здесь происходит?» поднялся на ноги.
Не обращая на него внимания и игнорируя возбужденные вопросы остальных присутствующих, мы подключили аппарат к ближайшей розетке.
Майк взглянул на меня: - Есть какие-нибудь пожелания?
Я мотнул головой и предложил всем замолчать хотя бы на минуту. Майк откинул крышку и, помедлив, взялся за ручку настройки. Я толкнул Джаника в кресло и выключил свет. В комнате стало темно. Джаник взглянул мне через плечо и замер с открытым ртом. Было слышно, как Анатолий от изумления тихо выругался.
Я обернулся посмотреть, что же показывает Майк.
Зрелище было впечатляющее. Он начал с крыши кинофабрики Мосфильма, а затем стал стремительно подниматься в небо. Все выше, выше, выше, пока Москва не превратилась в большое темное пятно. Затем Майк начал снижаться...
Наши друзья такого ни разу не видели, и были не готовы. Джаник схватил меня за руку и заорал: - Что это? Что это? Ну-ка прекратите!
Майк выключил аппарат.
Можете представить себе, что было дальше. Все отказывались верить своим глазам. Не верили и терпеливым объяснениям Майка. Ему пришлось еще дважды включать аппарат и, в частности, показать молодые годы всех присутствующих.
Затем наступило молчание.
Анатолий курил уже не переставая. Алексей нервно ломал пальцы. Володя сценарист смотрел в одну точку и вертел авторучку. Джаник метался по комнате как тигр в клетке, что-то бормоча себе под нос, а оператор Володя мрачно глядел на аппарат и не говорил ни слова. Наконец Джаник остановился и потряс кулаком у меня под носом.
- Идиоты! Вы отдаете себе отчет в том, что у вас на руках? Зачем тратить время и ходить вокруг да около? Разве тебе не понятно, что это рычаг, которым можно перевернуть мир? Да знай я раньше...
Майк призвал на помощь меня: - Василич, растолкуй этому психу.
Ну я и объяснил. Не помню точно, что я говорил, да это и не важно. Но я рассказал, как мы начинали, как распланировали первые свои шаги, как собирали деньги на первое кино, как искали сюжеты. И что хотим сделать дальше. В заключение я изложил им задачу фильма, фрагмент которого был им показан час назад.
Джаник отпрянул от меня как от змеи: - Это вам так просто с рук не сойдет! Вас разорвут на части — а еще раньше пристрелят...
- По-вашему, мы этого не знаем? Мы понимаем этот риск...
Джаник рвал на себе седеющие волосы. В разговор вмешался Анатолий: Дайте мне с ним поговорить. - Он подошел и в упор посмотрел на нас.
- Вот так просто? Честное слово? Без дураков? Вы намерены сделать фильм вроде этого и подставить себя под удар? И хотите передать этот... эту штуковину – всем людям?
- Именно так, - кивнул я.
- И пустить на ветер все, что вы нажили? - Анатолий был совершенно серьезен, я тоже. Он повернулся к остальным. - Он не шутит! Они … он выматерился... Они действительно намерены так поступить!
- Не получился! - заметил Алексей.
Началась перепалка. Я пытался убедить их, что мы избрали единственно возможный путь.
- Разве вам безразлично, в каком мире жить? Или вам вовсе жить надоело?
- А долго ли нам суждено жить, - ворчливо возразил Джаник, - если мы сделаем фильм вроде этого? Вы с ума сошли! А я - нет. И я не собираюсь совать свою задницу в петлю.
- Как вы думаете, почему мы так настойчиво обговаривали вопрос о рекламе, об ответственности за режиссуру и производство? Вы же будете делать для нас — только то, что обусловлено контрактом. Мы отнюдь не хотим выкручивать вам руки, но вы заработали, каждый из вас, работая с нами. Теперь будет жарко, и вы должны знать, на что мы вас тащим.
Володя сдался первым: - Может, вы правы, может, нет. Может, вы сошли с ума, может, я. Но я всегда себе говорил: в жизни все надо разок испытать. Но семья и дети — я пас. Анатолий, а как ты?
Тот высказался весьма резко: - Вы видели сами, что оказывается творилось во время Второй мировой. Возможно, это выход. А там не знаю. Не знаю... но мне будет противно думать, что я ничего не пытался предпринять. Считайте, что я вас полностью поддерживаю! Но — никаких об этом объявлений.
- Володя?
Тот повернул голову: - Детский вопрос! Разве можно жить вечно? Кто же захочет упустить такой шанс?
Джаник обреченно развел руками: - Я меня тоже семья и дети. Но будем надеяться, что нас всех посадят в одну камеру. Ладно, давайте вместе сходить с ума.
На том и порешили.
Мы энергично взялись за работу, воодушевленные взаимопониманием. За четыре месяца чтецы по губам справились со своей задачей. Нет смысла подробно описывать здесь, как они воспринимали тот взрывоопасный материал, который ежедневно диктовали Свирщевскому. Для их же собственного блага мы хранили от них в тайне конечную цель и, когда работа была закончена, переправили их подальше из Москвы — на Филиппины, в небольшое укрытие в горах, которое арендовали на Висайских островах на несколько лет вперед. В свое время они нам еще понадобятся.
Сотрудники, работавшие над редактурой, работали сверхурочно, операторы вкалывали как одержимые. Пресса и радио получили обрывчатую информацию, что наш новый фильм будет выброшен в сеть перед Рождеством. Последний из задуманных. Многие строили догадки насчет слова «задуманных».
Мы подогревали всеобщее любопытство, отказываясь заранее сообщать что-либо о содержании картины, а Джаник черз подставных репортеров сумел разжечь в людях достаточный энтузиазм. Выход фильма на экран мы приурочили к субботнему дню. Воскресенье СМИ молчали — в понедельник грянул взрыв.
Думаю, что этот фильм разошелся миллионом копий. Этот фильм размещали и стирали десятки тысяч раз...
Мы рассказали там о двух мировых войнах, вскрыли их подоплеку, о которой до сих пор можно было прочесть только в редких и малоизвестных книгах, упрятанных в темные архивы библиотек. Мы показали и поименно назвали поджигателей войны, прожженных циников, которые подписывали договоры, улыбались и лгали; шовинистов, которые использовали пропагандистскую шумиху и прикрывали национальными флагами зверства, в то время как для миллионов людей жизнь оборачивалась смертью.
Подлецы внутри стран и за их пределами, затаившиеся, двуличные, также попали в фильм. Специалисты по чтению с губ отлично справились. Высказывания исторических персонажей в фильме были не догадками, не умозаключениями... Это были выстроенные на основе фактов и документальных сведений - их подлинные слова, которые разоблачали предательство, загримированное под патриотизм.
Фильм сразу оказался переведен — и сразу запрещен. В сети появились письменные изложения его содержания. Критики и официальные СМИ старались не замечать фильм, словно смотрели в другую сторону. Потомки четырех британских премьеров — и вся верхушка партии консерваторов сбежали на Карибы. Наш фильм «неожиданно открыл», что мировой кризис 1929-1933 был искусственно создан тогдашним министром финансов Черчиллем, который до этого бездарно руководил армейскими операциями в Первую мировую, после этого возглавлял военную интервенцию в советскую Гражданскую, заменил двойником британского короля, вел «закулисные» переговоры с Гитлером. В фильме было показано, как происходила манипуляция британским населением, кто и с помощью каких инструментов «переписал на себя» британскую историю, имущество и социальные идеи.
В Америке были возмущены - тем, что историю Америки мы показали через несколько военных переворотов. Последний раз, когда финансовый капитал за счет Трумана — отжал страну у социалистов, сторонников Рузвельта. Как в 1929 году испарились эти же самые банкиры, переписав на себя земли с имуществом, а потом растворившись — вместе с социальными обязательствами.
Турки обиделись за правду про Ататюрка. Чехи — за правду про Масарика. Поляки не обижались. Оказалось, они и без нас прекрасно знали о скверном характере и подлостях всех своих президентов, начиная с Пилсудского. Мы просто нарушили молчаливый компромисс — не копаться в грязном белье ради социального спокойствия.
Того, что мы рассказали про свою страну — поняли не сразу. Если в нашей стране каждые 10 лет один два раза меняется власть, значит, власть состоит из хронических предателей. Именно в институте предательства и ссученности - состоит настоящая власть. Одно утешает – не только у нас. Именно таковы законы Власти, выживания и реагирования. Обидно? Но не понимать этого, в конечном счете, себе еще дороже.
Фильм открыто размещался в российских источниках, пока наше правительство, подстрекаемое депутатами и сенаторами, не пошло на беспрецедентный шаг, запретив повсеместно его демонстрацию «в целях содействия общему благополучию, обеспечения спокойствия внутри страны и сохранения отношений с другими государствами».
Ропот недовольства прокатился в СМИ, пока власти не осознали необходимость что-то предпринять, и предпринять быстро, чтобы предотвратить падение правительств чуть ли не по всему миру.
Мы отсиживались в Подмосковье на своей «даче». Вечером мы смотрели свежие новости. Майк мерил шагами комнату, нервно попыхивая сигаретой, а мы с Анатолием смотрели чрезвычайное выступление министра внутренних дел.
-... «помимо этого, сегодня Министерством внутренних дел было направлено следующее послание, с требованием задержания следующих лиц: Родиона Васильевича Кашкарова...
Я был первым. Все мой язык. Никакая рыба не попала бы на крючок, держи она рот закрытым.
-...Михаила Сергеевича Плотникова...
Майк закинул ногу на ногу.
-...Джахангира Файзиевича Арутюняна...
Джаник швырнул сигару на пол, разразился многоэтажной матерщиной и опустился в кресло.
-......Анатолия Ивановича Максимова
Тот закурил новую сигарету. Его лицо судорожно дергалось. Он показал неприличный жест.
- Министерство Внутренних дел Российской Федерации разыскивает означенных лиц, чтобы предать их суду по обвинению в преступном сговоре, подстрекательстве к бунту и по подозрению в государственной измене...»
Выключив телевизор, я повернулся к остальным: - Ну, что скажете?
- МВД знает где мы. Федералы, вероятно уже в пути. Пожалуй, есть смысл свалить отсюда, и вернуться в Москву самим.
Мы вышли из дома. ФСБ ждала нас у ворот.
Все газеты и радиокомпании мира, даже новое и далеко не совершенное телевидение освещали этот судебный процесс. Нам не разрешили ни с кем видеться, кроме адвоката. Свирщевский потратил неделю, пока пробился к нам сквозь охрану. На всякий случай он предостерег нас от разговоров с журналистами.
- Вы телевизор не смотрите? Тем лучше... Как же вы ухитрились влипнуть в такую историю? Следовало быть осмотрительнее.
Я рассказал.
Он был потрясен:
- Вы с ума все сошли?
Убедить его было нелегко. Лишь наши общие усилия и согласованные рассказы заставили его поверить в существование аппарата. (Он беседовал с каждым отдельно, так как нас изолировали друг от друга.) Следующие два дня он был не способен рассуждать логично.
- Разве на этом можно построить защиту?
Я мотнул головой.
- Нет. Мы знаем, что если посмотреть с одной стороны, то мы виноваты практически во всем, что только есть на белом свете. Если же посмотреть с другой стороны...
Он встал.
- Дружище, тебе не я нужен, а врач. Я сейчас пойду. Надо все как следует обмозговать, прежде чем браться за дело.
- Присядь. Как тебе такой ход? - И я изложил свой замысел.
- Я думаю... Не знаю, что и думать. Просто не знаю. Поговорим позже. Сейчас мне нужно глотнуть свежего воздуха. - И он ушел. В запой. Вернулся через два дня. Мятый. Не мытый, воняющий, и не задающий вопросов.
Как и большинство судебных процессов, наш процесс начался с обычного обливания подсудимых грязью. То есть, нас.
Хорошо, что людям, которых мы действительно шантажировали в самом начале, хватило ума держать язык за зубами. Мы сидели на скамье подсудимых и с величайшим интересом слушали душещипательную историю о своих злодеяниях.
Итак... Мы со злым умыслом непоправимо оклеветали великих и бескорыстных людей, которые всю свою сознательную жизнь преданно служили общему благу; мы без нужды поставили под угрозу традиционные дружественные отношения, ложно истолковав легендарные события; насмеялись над мужеством и самопожертвованием тех, кто, защищая Отечество, пал смертью храбрых на поле брани, и нарушили душевный покой всего человечества....
Каждое новое обвинение, каждый ядовитый укол вызывал одобрительный гул в заполненном именитой публикой зале. Вопреки здравому смыслу процесс начался в легендарном Басманном суде столице, а потом был перенесен в более просторное место.
Зал был набит журналистами, некоторыми влиятельными магнатами, высокими военными чинами, несколькими напыщенными послами из разных стран мира; депутаты разных партий получили возможность втиснуться в дополнительно установленные кресла.
Когда слово было предоставлено защите, Свирщевский предстал почти в одиночку — перед многочисленной враждебной аудиторией. Накануне мы провели с ним целый вечер под охраной полиции в номере гостиницы, куда нас перевели из тюрьмы на время процесса: сверяли, насколько возможно, план защиты. Свирщевский — обаятельный хам. Он наделен тем нагловатым чувством юмора, которое свойственно исключительно самоуверенным мудакам и профессиональным адвокатам. И я убежден, что он испытывал наслаждение, стоя перед всеми этими важными персонами, украшенными медалями и двойными подбородками, зная, какую бомбу он им уготовил.
Боец из него получился отменный. Он начал так:
- Мы верим, что можем доказать свою невиновность только одним способом. Верим, что допустим только один способ защиты. Мы добровольно, без предвзятости — будем говорить прямо и откровенно, по существу. Посмотрев фильм, о котором идет речь, вы, возможно, обратили внимание на так называемое разительное сходство исполнителей с поименно названными действующими лицами. Возможно, вы обратили внимание на жизненную достоверность образов, на реалистичность фильма. К этому обстоятельству я еще вернусь.
Первый же свидетель, я думаю, продемонстрирует наш метод опровержения выдвинутых против нас обвинений. - Он пригласил первого свидетеля. - Будьте добры, назовите ваше имя.
- Сергей Эдуардович Адашев.
- Погромче, пожалуйста.
- Сергей Эдуардович Адашев.
- Ваша профессия!
- До марта я работал преподавателем в школе глухонемых. Затем подал заявление об уходе и уволился. В настоящее время я работаю по контракту у господина Кашкарова.
- Благодарю вас. Если гражданин Кашкаров находится в зале, то не можете ли вы указать нам его? Спасибо. Теперь не расскажете ли вы суду о характере вашей работы в школе глухонемых?
- Я учу детей, которые родились глухими, говорить. А также читать по губам.
- А сами вы читаете по губам, гражданин Адашев?
-- Я полностью потерял слух, когда мне было пятнадцать лет.
- То есть, вы меня не слышите?
- Совершенно верно, я понимаю вас по движению губ.
- Вы преподаете по-русски?
- Также по-английски. Научился, чтобы можно было смотреть кино.
Адвокат попросил суд вызвать любого свидетеля — носителя английского языка. Какой-то иностранный посланец, сидевший в глубине зала, быстро предложил свои услуги. Присутствовавший здесь же поверенный подтвердил его личность.
- Будьте добры, возьмите одну из этих книг и отойдите в дальний конец зала. - Затем адвокат обратился к суду: - Если представители обвинения пожелают взглянуть на книгу, они убедятся, что это Библия на английском языке.
Государственные обвинители этого желания не изъявили.
- Господин дипломат, будьте добры, откройте любую страницу наугад и прочитайте вслух.
- Дипломат открыл Библию и стал читать. Судьи напрягли слух, чтобы расслышать его голос. Но на таком расстоянии в большом зале было ничего не слышно.
- Гражданин Алашев, возьмите, пожалуйста, бинокль и повторите суду, что именно читает тот гражданин в другом конце зала.
Чтец взял бинокль, навел его на дипломата, который прекратил чтение и внимательно следил за происходящим.
- Я готов.
Адвокат: Будьте добры, господин дипломат, читайте дальше.
Дипломат продолжил читать, а Адашев повторял за ним вслух по-английски, громко, быстро и без всякого труда, какую-то главу из Библии (я язык не знаю).
Дипломат читал еще одну или две минуты.
Благодарю вас, Ваша честь. И вам большое спасибо, гражданин Адашев.
Затем дипломат подошел к судьям, секретарь суда огласил слова Адашева.
- Это то, что я читал вслух, - подтвердил дипломат.
Адвокат уступил место представителям обвинения.
Те задали несколько вопросов, которые подтвердили, что гражданин Адашев хорошо читает по губам и переводит как с русского, так и с английского.
По указанию адвоката остальные чтецы по губам, сменяя друг друга, быстро прошли перед судом в качестве свидетелей защиты. Они доказали, что по своим лингвистическим способностям и мастерству не уступают Адашеву. Все это выглядело убедительно, однако заинтригованные судьи не понимали цели подобной демонстрации.
Раскрасневшийся Свирщевский, довольный и самоуверенный, повернулся лицом к суду.
- Благодаря снисходительности и терпению суда и вопреки усилиям достопочтенных обвинителей мы доказали изумительную точность чтения по губам вообще и полнейшую добросовестность данных специалистов в частности.
Один из судей рассеянно кивнул в знак согласия.
- Таким образом, наша защита будет основана на этой посылке и еще на одной, которую мы до настоящего момента считали необходимым держать в тайне.
Этот фильм не был и, безусловно, не является художественным изложением событий сомнительной достоверности. В каждом эпизоде, в каждом кадре этого фильма играют не искусные профессиональные актеры, а участвуют подлинные исторические лица, заснятые на видеокамеру. Каждый кадр этого фильма представляет собой не результат умелого студийного монтажа, а подборку подлинных кинокадров, документальную кинохронику - если так можно выразиться, - отредактированную и смонтированную в виде связного повествования!
Сквозь шквал изумленных голосов донесся выкрик одного из представителей обвинения: - Это возмутительно! Ни одна кинохроника...
Адвокат, не обращая внимания на возражения обвинителей и суматоху, пригласил меня для дачи показаний.
Помимо ответов на обычные вопросы, мне разрешили рассказывать обо всем своими словами. Настроенные враждебно судьи заинтересовались моим рассказом, и протесты обвинения отмели как несостоятельные. Я рассказал о нашей прошлой деятельности и закончил примерно так: - Почему мы задумали и провели такую комбинацию?
Ни господин Плотников ни я не могли уничтожить изобретение, так как это неизбежно сказалось бы отрицательно на проведении необходимых для человечества исследований. Мы не хотели и не хотим обогащаться сами — или способствовать обогащению какого-то круга лиц, тайно используя свое открытие. Мы не хотим хранить это изобретение в тайне. Мы считаем этот секрет не возможным.
дальше - https://radmirkilmatov.livejournal.com/339127.html